Дата первого упоминания «пожарных предосторожностей»
Для выяснения даты создания пожарной команды в г. Грязовец были исследованы ряд архивных документов: протоколы и финансовые документы Грязовецкого городнического Правления, городской думы, грязовецкого исправника.
Первый документ, в котором обнаружены данные о пожарной охране Грязовца, —протокола от 22 июля 1839 г., свидетельствующий, что указом губернского Правления от 14 июля 1839 г. на должность городничего из г. Кадников в г. Грязовец переведен капитан Мерказин.
Капитан Мерказин
В те годы «заботы о пожарной предосторожности» согласно требованиям «Устава пожарного», изданного в 1832 г., возлагались на полицию. Поэтому вновь назначенный городничий стал знакомиться с организацией тушения пожаров в Грязовце. О результатах этого он докладывал на заседании городнического Правления 28 августа 1839 г.: «22 августа через барабан и трещетки находящиеся при полиции я подал фальшивую тревогу, чтобы выяснить поспешно ли собирается назначенная команда к пожарным инструментам. Выйдя сам на городскую площадь я сверх моего ожидания не мог дождаться ни одной пожарной лошади, кроме толпы любопытствующих жителей с распросами, что горит. На спрос где люди назначенные к пожарным инструментам и лошади для поднятия оных ... получил донесение, что люди разошлись по работам. Из них некоторые уехали по своим делам из города, а лошади в поле».
Доклад Мерказина был обширным, поэтому из него продемонстрированы лишь отдельные выдержки. По мнению Мерказина, «устройство пожарного двора как редкость в уездных городах со всеми удобствами», какие «удобства» во дворе разглядел Мерказин — им не уточнено. Однако на этом все редкости и закончились: «пожарные инструменты как не быв три года назад не только не крашены, но даже не починены», и пришлось городничему срочно заниматься их ремонтом — «Ныне при настоянии моем начинают принимать они благопристойный вид». Далее Мерказин отмечал, что «на пожарном дворе существующая каланча соверешнно не обитаема и не соответствует своей цели. Ни на дворе ни на каланче никто не дежурит… Да и кто там может дежурить, если избранные городским обществом и утвержденные думой лица даже не озабочены подписками о их обязанности и не получают от общества ни какого вознаграждения». Несмотря на непродолжительный срок пребывания Мерказина в должности городничего, некоторые жители успели обратиься к нему с жалобами «по неправильному их наряду в команду».
Капитан Мерказин был крайне удивлен, что учебные тревоги до него вообще не проводились, что «в настоящее время по сушке ежедневно городских овинов крайне высока возможность пожарного бедствия…» и, как бы оправдываясь, в том, что вынужден информировать правление думы о таком повальном противопожарном легкомыслии, убеждал правление в необходимости учебных тревог не только как способа проверки готовности команды, но и как тренировки быстрых сборов по сигналу. В конце доклада Мерказин сообщал, что вынужден о результатах проверки немедленно поставить в известность городскую думу для принятия ею соответствующего решения.
Каковы были результаты дальнейшей работы Мерказина, и что удалось ему улучшить в деле «пожарной предосторожности», да и удалось ли вообще изменить хоть что-то —данных, к сожалению, в архивах не обнаружено. Однако дошедшая до дней сегодняшних капитанская докладная дает возможность узнать некоторые сведения о пожарной охране Грязовца того времени: очевидно, что в городе был пожарный двор с каланчой и наличествовали пожарные трубы и другие пожарные инструменты, для доставки которых городским обществом назначалось определенное число жителей с лощадьми и без таковых.
В деле № 360, фонд 469 «Грязовецкое Городническое Правление» — обнаружено значительное количество документов, относящихся уже к более позднему периоду 1855‑1860 гг.— в этом фонде собрана переписка городничего с думой и губернским правлением о состоянии пожарной охраны г. Грязовца.
«Ведомость пожарных инструментов»
В этом документе под № 1‑3 обозначены 3 трубы с рукавом в железных ящиках. Две из них, как свидетельствует ведомость, год ны, у одной поврежден рукав. Под № 4 значится труба с рукавом в деревянном ящике, к работе год на. Под № 5 — труба одноручная (это что-то новое! Видимо, приводилась в действие одним человеком, — ред-арх.), с небольшим рукавом в медной оправе, к работе год на. Под № 15 означено летних ходов —10, а под № 16 — зимних дровней 7. К работе год ны.
Далее перечислен другой классический для тех времен пожарный инвентарь: бочек — 5, ушатов — 1, кадка — 1, лестниц — 3, багров —13, подхватов — 3, щитов войлочных — 4, топоров — 6, холщевых парусов — 2, кожаных ведер — 6, деревянных леек — 4. Против каждого наименования указана исправность инструмента («годен»-«не год ен»), по преимуществу инструменты были к работе год ны.
«Объявления»
В фонде сохранились несколько листов под грифом «Объявления». Вот содержание одного из них: «Жителям 1, 9, 17, 24 кварталов, которым вменяется в обязанность являться на пожар от каждого дома по одному человеку с ведром, как означено расписанием Грязовецкой Городской думы доставленой в Городническое Правление при отношении от 5 марта 1855 г., с тем чтобы до окончания пожара с места не уходить до переклички и указания кого не было на пожаре. Если от дома отлучается то просить за него на пожар являться кого нибудь другого». Содержание других объявлений совпадает полностью, за исключением номеров кварталов и наименования пожарного инвентаря, с которым жители должны являться на пожар: лопаты, ушаты, швабры и т.п.
Указ губернского правления «о ведре из войлока»
Следующий документ, датированный 1855 г., — это указ губернского правления, которым доводилась до сведения информация МВД о новом ведре, примененном в пожарном обозе Калужской губернии. Ведро было выполнено не из железа, а из полуяркового серого войлока, проваренного в конопляном масле. Проведенными в Санкт-Петербургском пожарном депо испытаниями ведро было признано удобным в эксплуатации и рекомендовано к использованию в других губерниях. К описанию прилагался чертеж ведра и инструкция по его изготовлению. (Вот как наши предшественники внедряли передовой опыт! — ред-арх.). Чем именно данное ведро отличалось от кожаного, которых на вооружении пожарного обоза было 6 штук, в чем изготовители находили его особые по сравнению с кожаным возможности сказать затруднительно, возможно, что войлочное ведро, было более жестким и долговечным, чем кожаное, и при том не ржавело и не требовало постоянной покраски, как железное. Или же железные ведра, быть может, охотнее присваивались горожанами для использования их в повседневной бытовой деятельности.
Переписка городничего
В переписке городничего за 1856 г. обнаружено еще несколько документов: именной список и переписка городничего с думой.
В именном списке лиц, назначенных думой к пожарным иинструментам на 1856 г. , перечислены 24 фамилиии жителей города, которые должны являться на пожар, 12 из них обязаны быть с лошадьми, остальные без таковых — безлошадные, видимо, должны были помогать первым в доставке пожарных инструментов.
В письме из городской думы городничему от 7 февраля 1856 г., сообщалось, что в брандмейстеры городским обществом назначается … (фамилию разобрать не удалось,— ред-арх.), а его помощником — С.Ф. Березин. На обратной стороне листа расписание «Где кому быть во время пожарного случая», устанавливающего следующий распорядок: «Брандмейстер, (фамилия неразбочива — ред-арх.) по первому сигналу прибывает к месту пожара и установив по распоряжению городничего в нужных местах трубы, берется за брантствол трубы № 1 и действует. Его помошник так же тот час является к месту пожара и становится к брантстволу № 2 и действует. К ручной машинке при постановке на пожар в случае надобности действовать назначается Городничим. Что касается до привоза инструментов то назначаются люди записанные в именном списке». Из последнего пункта можно сделать вывод, что на пожар вывозились не все трубы, а только две. Остальные, видимо, оставались в резерве.
Следующее письмо городничему из думы направлено 14 марта 1856 г. В нем дума извещала адресата, что в именной список лиц, назначенных к пожарным инструментам, внесены изменения: к пожарным инструментам помошником старосты назначены мещане Степан Березин и Иван Галанин. Далее перечислены 2 фамилии мещан, назначенных к инструментам, — один с лошадью, второй без таковой. В этих письмах вызывают недоумение названия должности «брандмейстер» и «староста». В письме от 7 февраля Березин назван «помощником брандмейстера», в марте уже «помощником старосты» — это название должности человека, который должен был следить за исправностью пожарных инструментов, своевременно их смазывая и ремонтируя. Проводилась ли оплата за этот труд — документальных подвтерждений не встречено. Возможно, она была такой же общественной, как и все прочие связанные с тушением пожаров работы. Поскольку прямых свидетельств ее оплаты не обнаружено, то возможно логически предположить, что в то время в Грязовце пожарная команда была общественной: она не была оплачиваемой, но ее нельзя назвать и добровольной. Такая команда была убедительна на бумаге, но реальная ее готовность противостоять пожарам была низкой: люди, записанные в нее, совсем не торопились выполнять возложенные на них обязанности. И о том свидетельствует следующий документ.
1 марта 1856 г. вновь назначенный городничий направил в губернское правление рапорт, в котором излагал состояние пожарного дела в г. Грязовце: «…Принял пожарные инструменты в самом жалком состоянии. Во-первых, помещение для него весьма неудобное так что под навесом устанавливаются только 2 сани с баграми, парусами, щитами, которые весьма ветхи. Из 5 пожарных труб 2 повреждены и рукава негодные. Топоров неполный комплект. Все это помещается в в особой комнате друг на друге … а печь топить опасно». Далее городничий указывал, что «при несчастных случаях из назначенных думой 24 мещан и 12 лошадей на пожар своевременно никто не является, а когда прибывают воду возят с ропотом и не хотят чередоваться в ночное время при пожарных инструментах». Доводя эти факты до сведения губернского правления (в думу новый городничий или уже писал или не считал необходимым это делать,— ред-арх.), он просил «предписать кому следует привести пожарные инструменты в нормальное состояние, а мещан понудить 4‑х лошадей держать при полиции, хотя бы в ночное время». На этом его предложения не заканчивались: «…помещение для пожарных инструментов необходимо построить на Присутственном дворе и конюшню хотя бы на 4 лошади». К рапорту прилагалась ведомость пожарных инструментов с указанием их состояния. Видимо, этому городничему довелось где-то увидеть более совершенную организацию работы «по пожарной предосторожности» и он пытался ее внедрить в Грязовце.
14 июля приходит ответ из губернского правления, который сообщает мнение городской думы по тревожащему городничего вопросу: «строить новое помещение для пожарных инструментов нет необходимости, так как места в нем достаточно… а лошади всегда готовы выехать по тревоге и покупать их нет необходимости». Далее доводилось до сведения, что «Губернским Правлением ведется переписка с МВД об устройстве пожарных обозов в уездных городах, по коей предлагается устроить табели составу пожарных обозов и утвердить их в МВД». В завершение сообщалось, что думе дано задание купить новые инструменты, старые отремонтировать, для чего и назначить торги. С устройством торгов по поводу ремонта инструментов дело затянулось до осени — только 8 октября дума пригласила городничего освидетельствовать пожарные инструменты после ремонта.
Несколько документов в указанном деле относятся уже к 1857 г. Первым был регистр о лицах («регистр» — список, — ред-арх.), избранных к управлению пожарными инструментами в 1857 г., в четырех следующих письмах упоминается должность брандмейстера: в письме от 22 февраля городская дума извещала городничего, что «в брандмейстеры к пожарным инструментам избран грязовецкий мещанин Степан Клушин, а его помощником Березин», однако уже 18 марта дума приняла отставку Клушина по старости и болезни, а 28 марта вновь информировала, что эту должность принял на себя мещанин Галанин И.Г., который уже несколько раз находился и ныне находится при пожарных инструментах.
Видимо, городничему надоели эти перемещения и возложение на него на добровольных началах обязанностей брандмейстера, и он обратился в думу с просьбой ввести в городе штатную должность брандмейстера. В ответе дума сообщала городничему, что согласно ст. 5 «Устава пожарного» такой должности в уездных городах не положено, и тут же напоминала, что этим же уставом «попечение об устройстве пожарного обоза возлагается на полицию». Городничий об этом, видимо, никогда не забывал, поэтому 3 мая он направил в думу очередную пару писем: в первом извещал думу, что «необходимо срочно провести ремонт пожарных инструментов попорченых на пожарах 30 апреля и 2 мая», во втором жаловался, что мещане, избранные городским обществом для работы с пожарными инструментами, на пожар вновь не явились и посему просил применить к ним меры воздействия.
О несовершенстве установленного в городе порядка привлечения населения к работе по тушению пожаров говорит еще один факт: 6 мая 1857 г. помошник командира Вологодского внутреннего гарнизонного батальона просил городничего представить на смотр пожарную команду города, а через день уже сообщал о результатах смотра; как именно проводилось оповещение команды, отчет умалчивает, но из 12 горожан, обязанных по списку явиться на пожар с лошадьми, явилось на смотр только 7 человек. При этом оказалось, что у многих пригнаных лошадей не оказалось необходимой упряжи: седелок, чересседельников, возжей и т.п., что, по мнению проверяющего, вызовет большие затруднения в доствке пожарных инструментов к месту пожара. Многие инструменты вообще не были готовы применению.
На основании этих фактов городничий сразу, уже 8 мая вновь обращается в губернское правление с жалобой, что дума не ремонтирует пожарные инструменты, поврежденные на пожарах 30 апреля и 2 мая, и просит «понудить думу устранить неисправности».
Из переписки за 1858 г. видно, что городничий упорно продолжал настаивать на приобретении думой для возки пожарных инструментов отдельных лошадей. 3 февраля губернское правление — видимо, в ответ на очередной его рапорт, — сообщало, что городская дума убеждает не приобретать пожарных лошадей. Правление интересовалось: «встречаются ли затруднения с доставкой пожарных инструментов на пожар?» В этот же день городничий отвечал, что «из 12 мещан, которые должны прибывать на пожар с лошадьми для возки пожарных инструментов, имеют лошадей только 3‑е. Остальные лошадей не имеют. Мещане же имеющие лошадей прибывают на пожар с большим опозданием, в результате трубы на пожар вывозят люди руками, а прибывших лошадей используют для возки воды и доставления инструментов с пожара на двор. Поэтому необходимо иметь 2 пары лошадей на первый вывоз к пожару 2‑х труб и 2‑х бочек, пока соберутся эти 24 человека», (видимо, городничий имел ввиду мещан, приписанных к пожарным инструментам, — ред-арх.), и добавлял напоминание: «о чем просил Городничий еще 20 июля 1854 г. и 14 марта 1856 г.».
28 февраля 1858 г. настойчивый городничий получил из губернского правления еще одно письмо, в котором сообщалось, что несмотря на нежелание думы, ей-таки предписано нанять на 1858 г. две пары лошадей с рабочими к пожарным инструментам, а ему предлагалось составить условия найма с соблюдением экономии. Казалось — вот она, победа! — добился своего! Но…. увы. Далее события развивались следующим образом.
8 марта дума затребовала условия контракта о найме лошадей. 11 марта городничий их толково разъяснил: «лошади должны быть крепкой сложенности, быть неотлучно при своем назначении в конюшне в самом близком доме при постоялом дворе, сбруя пригнана, рабочие не имели отлучки и находились при своих лошадях». А далее в архивном фонде по этому вопросу — более ни слова. Последние же документы подтверждают, что лошадей в тот год так и не было приобретено, стало быть, и нанимать рабочих для ухода за ними не было никакой необходимости.
1859 годом в архивном фонде датировано 3 документа, касающихся пожарного дела в Грязовце. Из них два письма городничему из думы по поводу проведения ремонта пожарных инструментов. Третий же документ назван так: «Распределение пожарных инструментов на 1859 г.» В нем указано, что пожарным старостой в тот год был назначен Галанин Иван Григорьевич, и далее перечислены фамилиии назначенных к инструментам мещан: к трубе № 1 — Петр Галанин с лошадью и Федор Маслов без лошади; к трубе № 2 — Алексей Кукушкин с лошадью, Александр Зубков без лошади; к трубе № 3 — Александр Посадков с лошадью и т.д. Перечислены десять фамилий лиц, закрепленных к бочкам №№ 1‑5, а также по два человека к баграм №№ 1‑2, к ведрам, лейкам. Подписали документ городничий и письмоводитель полиции. Можно предположить, что, получив из думы фамилии лиц, закрепленных думой к пожарным инструментам, городничий сам и составил данное расписание. Это предположение подтверждается письмом из думы городничему от 6 февраля 1860 г.: «Городская дума имеет честь препроводить Вашему Высокоблагородию (о какое обращение-то к городничему было! — ред-арх.) именной регистр о избранных для управления пожарными инструментами мещан г. Грязовец в текущем 1860 г.»; а на другой стороне документа: «Постановление Городнического Правления. Назначенных мещан к пожарным инструментам распределить каждого по назначению и о том составить особый регистр на Городническое Правление». В «Приложении» — список из 12 человек с лошадьми и 12 без таковых.
Следующий, от 24 февраля 1860 г., документ, подписанный городничим, — «Повестка содержателям гостиниц, постоялых дворов. Обязаны в случае тревоги в ту же минуту вывести первоначально пожарные инструменты на пожар, а потом по явке пожарных будут отпущены», на оборотной стороне листа — 8 подписей, которые, видимо, означали, что содержатели с повесткой ознакомлены.
Следующий документ от 20 июня 1860 г. заслуживает внимания. Адресат его не указан, но, судя по содержанию, адресован он конкретно грязовецкому городничему. В бумаге помощник командира Вологодского гарнизонного батальона капитан (фамилию его разобрать не удалось, — ред-арх.) писал: «…во исполнение предписаний Высшего Начальства прибыл в г. Грязовец для инспекторского смотра здешней местной инвалидной команды. Прошу предоставить на завтра для смотра подведомственных Вам нижних чинов Полицейской и пожарной команд, а равно и пожарные инструменты…». На другой стороне листа: «В Грязовецком Городническом Правлении постановили: предоставить к испекторскому смотру пожарные инструменты по ведомости, а нижних чинов согласно списка. Подпись Городничего». Уже 21 июня 1860 г. проверявший ставил городничего в известность, что при инспекторском смотре подведомственной полиции и пожарных чинов оказалось, что: «люди, согласно списка, претензий и жалоб не имеют. Пожарные инструменты в наличности и должной исправности». Упомянутые проверяющим слова «нижние чины полицейской и пожарной команд» могут обозначать только одно — в 1860 г., а может даже и несколько ранее, в штатах полиции появились должности пожарных служителей. Число их тогда упомянуто не было.
Жалованье и обумндирование нижним чинам
Более подробные данные по данному вопросу обнаружены в деле № 450 этого же фонда № 469, опись 2 — это смета расходов на жалованье нижним чинам полицейской и пожарной команд на 1860 г., которая свидетельствует, что в полицейской команде было пятеро, в пожарной команде — четверо рядовых, с окладом каждому по 4 рубля 50 копеек в год . При этом в графе «на основании какого постановления назначен оклад» указано: «на основании штата утвержденного г. Министром Внутренних дел от 8 июля 1853 г.».
В графе «пожарная часть» расписаны расходы:
1. командированным от военного ведомства 4‑м рядовым 4 рубля 50 копеек —18 рублей;
2. из городского бюджета обмундирование — 107 рублей;
3. на содержание пожарных инструментов и обоза — 295 рублей из городского бюджета;
4. Питание: муки ржаной —3 четверти, круп —2 четверика и 2 горнца.
Здесь же перечислены все предметы обмундирования как полицейских, так и пожарных служителей.
Отличие формы одежды полицейских и пожарных служителей было только в разного цвета отдельных детелей: выпушки, бортов и других мелких деталей. У полицейских она была красной, у пожарных голубой, притом указано обоснование: «согласно изменений формы и обмундирования нижних чинов команд городской полиции Высочайше утвержденной 15 апреля 1856 г.».
Обнаружив в архивах эти данные, можно было бы сделать, наконец, вывод, что пожарная команда в г. Грязовец появилась в 1860 году и посчитать цель исследования законченной. Однако команда была какой-то странной: в городе был отведенный под нужды пожарный двор, имелись пожарные инструменты, уже появился даже личный состав, но не хватало средств доставки пожарных инструментов к месту пожара — лошадей. Данных о том, что дума все же смрилась с настойчивостью городничего и выполнила указание губернского правления, приобретя наконец лошадей, так и не встречено.
В письме от 4 сентября 1860 г. обнаружена еще один факт: в нем дума сообщала городничему, что по указанию гласного п. Посадкова каланча над помещением пожарных инструментов сломана из-за ветхости и проведен ремонт крыши, а проводить ремонт всего здания двора признано нецелесообразным из-за его ветхости. Письмо наводит на размышление: чем могли заниматься пожарные служители и где они вообще исполняли службу, коль ни каланча, ни крыша, ни двор не пригодны для несения дежурств? Несколько писем, датированных уже 1861 г., посвящены вопросу ремонта пожарного двора. 19 августа дума сообщала городничему, что ею назначены торги на отдачу всех работ по исправлению помещений для пожарных инструментов и что, вероятно, исправление будет произведено в нынешнем году. Следующие же два письма от 30 ноября и 5 декабря 1861 г. свидетельствуют, что ремонт пожарного двора в том году так и не был произведен.
Должности пожарных служителей в штатах просуществовали недолго. Сначала на обратной стороне сметы расходов на 1863 г., в которой были предусмотрены расходы на содержание пожарных служителей, обнаружена запись «после пожарных служителей отослано в Городскую думу 4 пожарных каски и 3 рабочих полукафтана» — это вызывает удивление: почему вдруг пожарным служителям стали не нужны пожарные каски, причем именно четыре штуки? Ответ обнаружен в этом же деле, в письме в адрес городничего, в котором со ссылкой на указ Вологодского губернского правления от 18 июня 1863 г. № 3924 предлагалось «2‑х пожарных служителей передать, в связи с уничтожением ее (команды, — ред-арх.), во внутреннюю стражу, а 2‑х неспособных исключить по старости лет». Какие были соображения у губернского правления при ликвидации штатов пожарных служителей в г. Грязовце — никаого объяснения не встречено, так же как не найдено других данных о пожарной команде в документах более поздних лет.
В смете расходов Грязовца на 1896 г., которая из–за ветхости дела не была выдан из архива на руки, но была по моей просьбе прочитана вслух работниками архива, в разделе «Содержание полицейской пожарной команды» обнаружено, что «предусмотрен расход средств на наем рабочих лошадей, помещений при пожарном депо и фонарщика», (сумму работник архива не записала,— ред-арх.). В графе «Обоснование для выплат» указаны три постановления городской думы: от 18 июня, 26 сентября 1895 г. и 26 сентября 1896 г.
Обнаружен еще один документ на интересующую тему — отчет Грязовецкого уездного полицейского управления (уже не просто городничий, уже целое управление! — ред-арх.) за 1910 г., сделанный по запросу Вологодского губернского правления о наличии в уезде пожарных формирований. В нем сообщалось, что согласно постановления Грязовецкой городской думы от 10 сентября 1882 г. и 18 июня 1895 г. (снова ссылка на этот же документ,— ред-арх.) нанимаются 4 человека для исполнения обязанностей пожарных и 6 рабочих при пожарном депо. Данные лица нанимаются и увольняются по распоряжению думы, Правил и Уставов в команде не имеется. В этом же отчете сообщалось, что в г. Грязовце имеется городское пожарное общество, в котором числится 84 члена общества и 3 человека наемных служителей. Лошадей в обществе нет.
В архивных документах, находящихся в фонде № 14, опись 1., ед. 5537 обнаружен отчет, направленный в Вологодское губернское правление, который называется «Ведомость о состоянии пожарной части г. Грязовец в 1906 г.». В нем ряд позиций, отражающих реальное тех лет положение дел:
5. брандмейстер — нет;
6. рабочих — 30 единиц (вот это рост численности команды! — ред-арх.);
7. лошадей, принадлежащих городу, — 4 единиц;
· содержащихся по найму — нет;
· поставленных к наряду —12 единиц (видимо, сохранялась существовавшая до этого обязаловка в поставке лошадей для возки пожарных инструментов— ред-арх.);